Ещё в XVII веке проповедник Пётр Развидовский упоминал о ведьмах, слетавшихся на шабаши в окрестности бернардинского монастыря, то есть на Лысую гору, также именуемую Замковой. В представлении наших предков ведьмы были привлекательными, румяношщёкими молодыми женщинами, без труда увлекающими жертвы в свои колдовские сети. По-видимому, необъяснимая романтическая атмосфера Андреевского спуска и близость Лысой горы определили место, благодатное для «гнёзд порока и разврата», а проще говоря – публичных домов, которые к середине 1840-х годов заполонили всю улицу.
Истории публичных домов в Киеве часто могут слыштать те, кто посещает авторские экскурсии по Киеву. Что ж, поделимся кое-чем интересным в этой статье.
Разврат на Андреевском спуске
Поскольку публичные дома подчинялись городской власти, жизнь в них была строго регламентирована. Чтобы открыть подобного рода заведение, потенциальным владельцам требовалось получить разрешение полиции и чётко исполнять все предписания. Для «содержанок» тоже существовали правила, утверждённые министром внутренних дел от 29 мая 1844 года.
К началу 1850-х годов практически весь Андреевский спуск «утопал» в публичных домах. Но неожиданно эти злачные места стали центром внимания и головной болью не только киевской губернской власти, но даже царского двора. А всё потому, что устоявшийся клан студентов Киевского университета столкнулся с многочисленными юнкерами и военными, пребывавшими в Киеве накануне и во время Крымской войны. Студенты и военные никак не могли договориться, кто же будет господствовать на гуляниях, в ресторанах и, первым делом, в публичных домах на Андреевой горе.
«Казённокоштные студенты, — писал о том периоде профессор истории права Александр Романович Славатинский, — часто не ночевали в своих дортуарах, не подвергаясь за это взысканию. Было время буйное — борьба цивилизации с проституцией и ежедневное разграбление весёлых домов Андреевской горы».
Начало конца
Конец вражде между этими «непримиримыми врагами» положило нашумевшее дело полковника Бринкена, который обрушился с обвинениями на студента Яроцкого за то, что молодой человек имел смелость ударить укусившую его полковничью собаку. Студенты обратились с жалобой к генерал-губернатору И. Васильчикову. Понимая всю неприглядность поступка Бринкена, князь поручил старшему полицмейстеру уговорить полковника извиниться. Бринкен остался непреклонен, и тогда студенты решили восстановить справедливость своими силами. Кулачная расправа произошла в театре, где все, кто только мог, ударили полковника. Полиции не удалось задержать ни одного из буйных студентов.
После того, как история выплеснулась на страницы газет и журналов и стала достоянием всего общества, государь Александр Николаевич, посетив университет в августе 1857 года, сказал: «Шалости одного лица могут быть прощаемы, но шалости массы никогда…»
Удаль и разгул студенчества, доходившие в бибиковские времена до разрушения дома терпимости Камбалы на Андреевском спуске и завершившиеся бринкениадою, вызвали соответствующую реакцию – явилась потребность в иных формах студенческой жизни.
Окончательным же освобождением от публичных домов и притонов Андреевский спуск обязан Андрею Николаевичу Муравьёву (1806 – 1874), известному писателю, общественному деятелю и просветителю.
