Запасливые киевляне 1970-х начинали готовиться к Новому году еще осенью. Потому что когда наступит декабрь и в продуктовых магазинах начнется предпраздничная горячка, купить что-то вкусное будет нереально. А в ноябре, если повезет, можно и на шампанское “попасть”, и какой-то дефицит вроде баночки горошка или майонеза “достать” (подобные сокровища опытные хозяйки предусмотрительно придерживали к новогоднему столу).
Не менее азартная охота начиналась — также заблаговременно! — и на оригинальные поздравительные открытки, которые вместо стандартных надписей “С Новым годом!” (90 % ассортимента) и “3 Новим роком!” радовали глаз креативными месседжами типа: “Запрошуємо вас на ялинку до нас!”, “Крепкого здоровья в Новом году!”, “3 новорічним святом!”. На этом творческие изыски художников заканчивались — любая новогодняя открытка тех лет обыгрывала стандартные сюжеты: Дед Мороз, забавный снеговик, счастливые детишки, потешные лесные зверушки, стрелки на
циферблате. А рождественских открыток или, как нынче, новогодне-рождественских, в советской стране не было.
Киевским почтамт в предновогоднем рекламном объявлении (на фото) призывает клиентов отправлять поздравительную корреспонденцию заранее. А поскольку в УССР, как и повсеместно в Советском Союзе, с 1970 года ввели автоматическую сортировку почтовых отправлений, а затем и шестизначные почтовые индексы, почтамт просит не забывать указывать на конверте индекс получателя.
Так выглядел основной поток новогодних открыток образца 1970-х. Елка, елочная игрушка, снежинка, часы с традиционным «без пяти двенадцать» на циферблате (привет от кинокомедии Э. Рязанова «Карнавальная ночь»), свеча — традиционные элементы оформления. Надписи разнообразием не отличались: «С Новым голом!» и «3 Новим роком!»
Загодя “присматривали” и новогодние презенты родственникам или друзьям — таковыми, например, могли стать книга, пластинка, набор фломастеров. Наиболее престижным подарком являлись французские духи. Впрочем, выбор дорогого подарка зачастую диктовался не столько вкусом дарящего, сколько его возможностями достать.
На страницах газеты “Вечірній Київ” Дед Мороз нередко советовал, какие новогодние подарки лучше преподносить. Так, в номере за 24 декабря 1970 года он ”подсказывал” мужчинам, где приобрести дамскую парфюмерию (рекомендовал исключительно украинскую продукцию!), а женщинам — где купить нейлоновые мужские рубашки или шерстяные шарфы.
Реклама новогодней денежно-вещевой лотереи УССР. Розыгрыш намечен на 23 декабря — как раз чтобы счастливчики успели получить свои выигрыши к Новому году. А получать есть что — 21 автомобиль престижной марки «Жигули”, 42 «Москвича“ и 105 “Чебурашек” (так в народе прозвали «Запорожец 3А3-966”). Не говоря уже о более чем 164 тысячах денежных выигрышей — от 10 до 50 рублей.
Так выглядел билет денежно-вещевой лотереи УССР 1976 года‚ проводившейся республиканским Министерством финансов. Билеты печатали на бумаге с водяными знаками (читался текст: “СССР»). В 1976 году было проведено шесть выпусков денежно-вещевой лотереи, включая новогодний (на фото). Заплатил 50 копеек? Получи шанс на выигрыш!
И, пожалуй, последнее из предварительных приготовлений — детские пригласительные “на елку”. Их бесплатно выдавали в профкоме по месту работы родителей. Если отец и мать приносили по пригласительному, то чадо посещало на зимних каникулах две “елки”, а если к делу подключались работающие бабушка или дедушка, то три-четыре. Утренники проходили во дворце “Украина”, Октябрьском дворце, Дворце пионеров и школьников, во всех крупных Домах культуры: ребенок смотрел спектакль-сказку, а по окончании получал подарочный набор “от Деда Мороза” (конфеты, маленькая плитка шоколада, печенье, иногда мандарин).
Во время зимних каникул дворцы культуры ”Украина» и “Октябрьский» ежедневно проводили самые роскошные в Киеве новогодние утренники. До представления — аттракционы в фойе, затем спектакль по мотивам одной из известных сказок с традиционными Дедом Морозом и Снегурочкой, по завершении — вручение подарков.
Скромнее проходили “елки” в других домах культуры. Например, в Доме культуры Киевского трамвайно-троллейбусного управления. Вначале — развлечения и массовые игры, затем встреча с дедом Морозом и Снегурочкой (здесь же — раздача подарков), потом просмотр мультфильмов. Праздничная программа описана в пригласительном билете на 10 января 1977 года (на фото).
Новогодняя программа в доме культуры Киевского трамвайно-троллейбусного управления. Все как положено: нарядная елка, дед Мороз со Снегурочкой, дети, а за ними — аккордеонист (сейчас уточнили бы: живой звук).
Чтобы в доме появилась нарядная елка — главный атрибут праздника, — приходилось тратить массу усилий и даже разрабатывать специальные стратегии “захвата” пушистого дерева. Уже в 20-х числах декабря проницательные отцы семейств начинали рыскать по своим микрорайонам в поисках “елочных базаров” — временных торговых площадок, обнесенных двухметровым забором. В “спальных районах” подобные базары устраивали, в основном, возле универсамов (так назывались “дедушки” нынешних супермаркетов), а в центре города — в каких-то дворах, и их приходилось искать. Тогдашние декабри были студеными, мороз щипал за щеки, поэтому поиски “елочного базара” требовали времени и упорства,
Думаете, с обнаружением цели проблема исчерпывалась? Наоборот, только теперь она по-настоящему и начиналась! Потому что купить действительно пушистую и действительно красавицу — это надо было уметь. Во-первых, елки завозили нерегулярно. Во-вторых, в каждой партии наличествовало максимум треть хороших “стволов”, еще часть относилась к категории “годится”. Их раскупали молниеносно. А оставшееся большинство деревьев представляли собой не столько елки, сколько “елки-палки”.
Покупка елки могла стать поводом для семейной ссоры. Особенно если жена считала, что у соседей лесная гостья выше и пышнее. Конфликт из-за того, что супруг “не ту елку достал», был настолько типичным, что даже нашел отражение в предновогоднем выпуске журнала ‘Перець’ (№ 24, декабрь 1978 года).
Так вот, чтобы приобрести достойную “зеленую красавицу», надо было попасть к привозу свежего товара. А когда он будет — неизвестно. Продавцы (как правило, мужчины средних лег и довольно развязного поведения) при расспросах давали минимум информации.
Поэтому опытный покупатель, увидев поздним вечером, что закрывшийся “елочный базар” полон свежей продукции, с утра пораньше — до работы! — мчался занимать очередь. Продавец запускал внутрь по пять человек. Выбирать следовало в темпе. Слишком придирчивого клиента продавец поторапливал: “Мужчина! Давайте быстрее!! Люди ждут!!!” Члены первых шести-семи “пятерок” гарантированно приобретали отличные елки. Ну а те, кто мерз в конце очереди, применяли другую тактику: покупали две однобоких елки, связывали их — получалась одна хорошая. Любое дерево “шло” по тарифу: 1 рубль 20 копеек за метр высоты. Существовал еще один способ сделать удачную покупку: помочь разгружать грузовик с “красавицами”. По неписанным правилам, добровольные помощники по окончании разгрузки могли выбрать себе любую елку. Правда, платили за нее на общих основаниях.
На улице возле крупных торговых центров устанавливали большие наряженные елки, возле которых “дежурили” Деды Морозы и фотографы. Они зазывали сделать “снимок на память”. Дети откликались на подобные предложения охотнее взрослых… На фото — памятный снимок с дедом Морозом на Крещатике возле ЦУМа, 1971 год.
Когда в ассортименте оставались только “елки-палки”, вокруг покупателей начинали крутиться какие-то барыги, предлагая “замечательную сосну” с переплатой. Желающих отводили в сторонку, где и совершалась сделка. Базарные продавцы не только не мешали конкурентам, но сами же и снабжали их товаром — “навар” потом делили пополам.
Накануне Нового года площадку перед кинотеатром “Дружба” на Крещатике, где обычно стоял пропагандистский плакат с цитатой из Брежнева (а затем и портрет самого генсека), отдавали новогодней елке. Мол, все лучшее — детям. Елка хорошо просматривалась с Крещатика и улицы Ленина (Богдана Хмельницкого). И сразу становилось ясно — в городе праздник!
Устанавливали и наряжали елку так же, как и сегодня. Вот только среди игрушек, помимо традиционных шариков, сосулек и шишек-мишек-зайчиков, присутствовали идейно-правильные персонажи: космонавт, красноармеец, дирижабль с надписью “СССР” и прочие.
Советские новогодние игрушки были разнообразны — шарики разных цветов, сосульки, шишки, фонарики, белочки, петушки, ежики. Кроме того, были идеологически насыщенные пятиконечная красная звезда (верхушка), космонавты, спутники, красноармейцы, матросы, революционный крейсер “Аврора“, дирижабли с надписью “СССР». Выпускались также игрушки, представляющие национальные костюмы всех советских республик.
С конца 1960-х на киевских елках появились электрические гирлянды (как правило, купленные в Москве) — это было чудо. Спустя несколько лет им на смену пришли гирлянды-мигалки.
С середины декабря в универмагах и магазинах культтоваров начинали работать предновогодние ярмарки елочных украшений. Там можно было приобрести цветные гирлянды, дождики, карнавальные маски и многое другое.Укркультторг публиковал свою рекламу под заголовком “Чим прикрасити ялинку?» (на фото)
На предновогодних ярмарках все было необычно — даже продавцы облачались в костюмы Снегурочки (на фото — предновогодняя ярмарка в ЦУМе). Увеличивало ли это выручку, трудно сказать. Но настроение покупателям точно повышало.
Но главным элементом советской новогодней ночи являлся праздничный стол. Обеспечить для него продукты в условиях товарного дефицита являлось делом весьма хлопотным. Ведь, например, мясо и в обычное время сложно купить, а уж накануне Нового года и подавно. Свинина — только на базаре и, естественно, втридорога. Свежая рыба — большой дефицит. И даже мороженый хек, как правило, всегда имевшийся в продаже, накануне Нового года активно раскупали. Не говоря уже о курицах. А без них ни цыплят табака, ни котлет по-киевски не приготовить… Ну а ветчина, грибочки, шпроты, селедка в металлических банках, “охотничьи” сосиски и прочие вкусности — все это на грани фантастики. Чтобы покупателю хоть немного повезло (а иногда таки везло!), нужно было хорошенько “пробежаться” по магазинам… И так — каждый день.
Перед Новым годом ассортимент советских универсамов и гастрономов, и без того не страдавший изысками, становился совсем унылым. На фото — типичная картина в бакалейном отделе универсама: штабеля вермишели по 27 копеек за пачку (на первом плане), пол-литровые стеклянные банки с консервацией (в металлических контейнерах на дальнем плане). Не особо пользуется спросом, зато дешево и много.
С советским “зеленым змием” тоже все было непросто. Без проблем покупалась разве что водка. С главным же новогодним напитком — шампанским — дела обстояли сложнее. Цена на все его виды была единая: 4 рубля 50 копеек за бутылку. При этом о мускатном шампанском и мечтать было нечего — оно продавалось в спецраспределителях (закрытых магазинах для номенклатуры). Полусладкое, также котировавшееся достаточно высоко, изредка попадало в торговую сеть. Хотя чаще его приобретали “по блату”. Остальные виды “советского шампанского” (другого и не было!) время от времени появлялись на прилавке, но в декабре раскупались с рекордной скоростью…
Снегурочка за прилавком продает Деда Мороза. Что ж, бывало и такое… На фото — предновогодняя ярмарка в универмаге “Украина”.
Советские электрические гирлянды производились на Московском электроламповом заводе — вот почему их везли из Белокаменной. Они оснащались патронами с малогабаритными лампами, которые были выполнены в виде свечек, космических ракет, “пушкинских фонариков” и так далее. Румынские гирлянды с плафонами в виде кувшинок были только у детей очень высокопоставленных родителей.
Однако прежде, чем семья или дружеская компания откроет шампанское и звоном бокалов встретит наступление Нового года, предстояло отметить грядущий праздник на работе или по месту учебы.
Первыми встречали Новый год самые маленькие киевляне. Подготовка к детсадовскому корпоративу стартовала уже с первых дней декабря. Кто-то из воспитателей брался за написание сценария новогоднего утренника. Затем в каждой группе детям раздавали тексты, которые они должны были выучить дома под руководством родителей. После чего начинались репетиции вокальных, поэтических и хореографических номеров, с которыми воспитанники предстанут перед Дедом Морозом и Снегурочкой.
Зайчик — самый популярным персонаж новогоднего утренника в детском саду. Мальчиков чаще всего наряжали именно так. Возможно, потому что изготовить такой костюм дома проще всего: обычные шорты, белая рубашка, ну и картонные длинные уши.
Новогоднее амплуа девочек — снежинки. Здесь уже не только головной убор требуется, но и украшенное “дождиком“ платьице.
Индивидуальные выступления готовить было проще, а вот с коллективными случались кадровые неувязки: в декабре юные артисты часто простужались и пропускали занятия. Приходилось срочно заменять выбывших другими, что вносило разнобой в репетиции.
Параллельно родители получали задание сшить своим чадам костюмы разных зверушек. Мальчиков наряжали, как правило, зайчиками, медведями, волками, поросятами, а девочек — белочками, лисичками, но чаще всего принцессами или снежинками. В те времена новогодние наряды не продавались в магазинах, их нужно было мастерить вручную. Так что взрослые члены семьи активно включались в подготовку детского “корпоратива”.
Накануне утренника воспитатели устанавливали в актовом зале елку, украшали помещение бумажными гирляндами, “дождиком” из фольги. По периметру зала расставляли стулья для детеи, а для мам и пап — скамейки в “зрительском секторе”. Правда, далеко не все родители могли прийти полюбоваться талантами своих крох: все же рабочий день, а на работе — “конец года”, аврал, поэтому отпроситься у начальства было довольно проблематично.
Сам утренник проходил, как правило, 27 или 28 декабря. Дети, наряженные в красивые костюмы, рассаживались по местам и с нетерпением ожидали прибытия Деда Мороза и Снегурочки. Последние обычно немного запаздывали, поскольку в темпе галопа должны были за день поспеть на несколько “елок”.
Деды Морозы и Снегурочки киевской фирмы бытовых услуг «Світанок” отправляются с подарками к детям. Работа непростая: в каждой квартире дедушку и внучку стремятся угостить-напоить, отказаться трудно (иногда вовсе и не хотелось отказываться). Так что к последнему клиенту парочка иногда добиралась «уставшей».
В дуэте дедушки и внучки роли распределялись четко: Снегурочка с первой минуты устанавливала контакт с детьми, а Дед Мороз, наоборот, помалкивал, стараясь выглядеть строгим, но справедливым. Затем он загадывал детям загадки, проверяя их на сообразительность, смотрел подготовленные ими номера, и лишь после этого, одобрительно крякнув, принимался раздавать подарки из своего бездонного мешка.
Не обходилось, впрочем, без накладок. Иногда “сладкая парочка” прибывала уже “тепленькой”. А однажды Дед Мороз оказался настолько “хорош”, что едва доковылял до своего стула у елки. Всю программу держала на себе Снегурочка, время от времени приговаривая: “Правда, Дедушка Мороз?”. В этот момент “дедушка” оживлялся, припоминая, где и зачем находится, и по слогам произносил: “Прав-в-вда”. Благо, малыши, увлеченные артистичностью “внучки”, ничего не заметили. Лишь один мальчик удивился: “А почему Дед Мороз все время молчит?” Снегурочка не растерялась:
«Он старенький, очень устал. Мы же на оленях из лесу ехали, это далеко и холодно”.
А бывало и наоборот — из строя выходила Снегурочка. Тогда ее наряд срочно надевали на наиболее бойкую из детсадовских воспитательниц. В этом импровизированном дуэте, понятно, солировал Дед Мороз, периодически
вовлекая в действие смущенную напарницу: “Ты согласна, внученька?”
Однако случались курьезы и другого рода. Однажды Дед Мороз вошел в зал и обомлел: все детишки — мальчики и девочки — были одеты в одинаковые костюмы зайчиков. Три десятка длинноухих, целый зайчатник!.. Оказалось, детскому саду помогало с новогодними костюмами шефское предприятие — один из киевских заводов. Шефы купили, не разобравшись, одинаковые наряды. И прислали их буквально накануне, когда менять костюмчики уже не было времени. А у Деда Мороза конкурсы рассчитаны были на разных зверушек… Пришлось бедняге выкручиваться по ходу утренника…
Этот утренник Дедушка Мороз запомнил надолго — зайчиками оказались одеты и мальчики, и девочки (на фото). Довелось полтора часа импровизировать, адаптируя конкурсы, рассчитанные на разных зверей, для сплошных длинноухих.
В школе Новый год встречали в три этапа: вначале утренник для младших классов, потом для средних и, наконец, вечер для старшеклассников. Новогодний утренник для младших школяров во многом напоминал аналогичное мероприятие в детском саду. Разница заключалась лишь в том, что Деда Мороза и Снегурочку изображали старшеклассники. А костюмы, в которые облачались малыши, отличались большим разнообразием — к традиционным лесным зверушкам добавлялись Кот в сапогах, королевские мушкетеры, пес Артемон и Буратино, пираты, клоуны.
Костюмы на школьном утреннике намного сложнее детсадовских. На фото — одноклассники в костюмах клоунов.
Третьеклассники фотографируются со своими гостями — Дедом Морозом и Снегурочкой. Наряды самые разнообразные — от маски и офицерской фуражки до костюмов принцессы и волшебника. Впрочем, есть дети и вовсе без новогодних костюмов.
Средние школьники являлись самой проблемной, с точки зрения корпоратива, аудиторией — детский утренник они уже переросли, а приготовить своими силами интересную “взрослую” программу, как правило, еще не могли. Поэтому сценарий мероприятия сочиняла старшая пионервожатая. Роли Деда Мороза, Снегурочки и других персонажей (вроде Бабы Яги, Кощея Бессмертного и прочих) исполняли обычно все те же старшеклассники. Если ребят хорошо гримировали, то зрителям подчас стоило усилий угадать, кто же именно занят в той или иной роли.
Вечер для старшеклассников (29 или 30 декабря) готовили сами же ребята под чутким, но ненавязчивым руководством завуча по внеклассной работе. Как правило, было двое ведущих — мальчик и девочка. Силами старшеклассников сочинялись и готовились номера, юмористические сценки, песни. В них вплетались шарады, конкурсы, призовые игры. Такие вечера порой получались весьма удачными, потому что школьникам предоставлялся шанс проявить себя как творческую личность. Кроме того, поскольку Новый год — праздник неполитический, выступающие, к удовольствию зала, могли исполнять “неформальные” песни: не комсомольскую “Песню дружбы запевает молодежь” на стихи Льва Ошанина, а что-то романтическое из репертуара “Машины времени”, либо лирические песни полуопального Булата Окуджавы. Официоза (выступления кого-либо из администрации школы) на новогоднем вечере не было.
После завершения концертной программы в актовом зале тушили свет — начиналась дискотека. Особенно круто было устроить ее с цветомузыкой (только особо везучим удавалось заказать изготовление такого дива знакомым умельцам-радиолюбителям). Музыка звучала с магнитофонов — например, бобинного “Юпитер 203 стерео” или кассетного “Электроника 20ЗС”.
Многие киевляне танцевали под магнитофон “Маяк-203” — бобинный, трехстростой, четырехдорожечный. Любовь горожан именно к “Маяку» объясняется просто — он выпускался в Киеве, здесь его легче было “достать”. Вещь хорошая, надежная, по праву отмеченная престижным “Знаком качества”.
В маленьких компаниях вполне могли танцевать и под проигрыватель (на фото — ламповый проигрыватель “Юность-301”), хотя это уже отчасти являлось “вчерашним днем”.
Подо что танцевали? Вначале, как и положено, ставили советскую эстраду, чередуя ритмичные “Люди встречаются, люди влюбляются”, “Все, что в жизни есть у меня”, “Ты мне не снишься, я тебе тоже”, “Синий-синий иней”, “Ни минуты покоя, ни секунды покоя”, “Не надо печалиться, вся жизнь впереди”, “Прощай, со всех вокзалов Поезда уходят в дальние края” с медленными песнями “А любовь, как сон, стороной прошла”, “Как прекрасен этот мир”, “Снег кружится, летает, летает”, “Я к тебе не подойду — и ты ко
мне не подходи”, “Говорят, что некрасиво отбивать девчонок у друзей своих”.
В 1970-е 8 магазинах продавались только советские пластинки — продукция Всесоюзной фирмы “Мелодия”. Даже если это были записи зарубежных исполнителей, все равно “плита” являлась продукцией завода грамзаписи, расположенного в Апрелевке под Москвой. Он выпускал черные виниловые пластинки (на фото слева — диск А. Пугачевой) и гибкие ярко-голубого цвета (справа).
Затем, к бурному удовольствию старшеклассников, врубали “зарубежку’ — переписанную на магнитную пленку пластинку «Мелодии и ритмы”, песни групп “Бони М”, “Смоки”, “Тич ин” (острословили: группа “Тычина”), грека Демиса Руссоса, польки Анны Герман, чеха Карела Готта и других.
Пластинки советских кумиров 1970-х (слева направо): «Песни Давида Тухманова», «Мирей Матье”, “Поет Джо Дассен». Такие, если и попадали в свободную продажу, “улетали” с прилавков с космической скоростью.
В доперестроечные времена учителя не отплясывали вместе с учениками. Их задача на новогоднем вечере была иной: зорко следить за порядком — чтобы старшеклассники, чет доброго, не “надрались” и не подрались… Современный читатель, возможно, удивится: возможно ли такое, чтобы тогдашние школьники, комсомольцы, могли напиться, да еще и в школе? А представьте, возможно. Один из таких случаев описан в брошюре “Вред алкоголизма”, изданной в 1969 году тиражом 100 тысяч экземпляров. Во время школьного вечера “в одном из классов… трое учеников праздновали по-своему. Из карманов были извлечены бутылки с водкой, пивом. Пили, чтобы поднять настроение, покуражиться над девушками и товарищами. Хмель быстро ударил в голову. Выбрались в коридор, но бутылок не выпускали. <…> Наблюдавший за порядком и прибежавший на шум Леонид застал отвратительную картину. Михаил лежал на полу в зловонной жиже, а его собутыльники тащили его из коридора в класс. Внезапно на Леонида набросились Владимир и Яков. Падая под их ударами, Леонид ударился головой о край подоконника”. В результате парня доставили с сотрясением мозга в хирургическое отделение больницы, где он стал пациентом автора упомянутой брошюры Татьяны Рудницкой. Так что учителя не напрасно были начеку. Новогодний вечер заканчивали с таким
расчетом, чтобы школьники успели добраться домой к 22 часам.
Дед Мороз со Снегурочкой приходили и в заводские цеха. Газета “Вечерний Киев” ежегодно‚ в конце декабря, описывала подобные эпизоды. Дедушка и внучка (на эти роли приглашались, как правило, артистичные сотрудники предприятия) делали обход цехов.
В каждом торжественно поздравляли передовиков с высокими достижениями в труде, вручали им грамоты и сувенирные елочки. После чего “звезды” художественной самодеятельности завода давали небольшой праздничный концерт.
Вокально-инструментальные ансамбли (сокращенно ВИА) появились еще в 1960-е годы, но именно в 1970-е достигли пика своей популярности. В каждом крупном вузе (а то и на факультете), на каждом предприятии имелся собственный ВИА. Им закупали аппаратуру, давали помещение для репетиций. ВИА, в свою очередь, охотно выступали на всех праздничных мероприятиях. На фото — новогодний концерт в Доме культуры Киевского трамвайно-троллейбусного управления.
На других предприятиях руководство собирало коллектив в собственном Дворце культуры (таковые имелись, например, у завода “Большевик”, работников пищевой промышленности) или Доме культуры (заводы “Арсенал”, “Точэлекгроприбор”, “Киевметрострой”, авиазавод, завод шампанских вин, Трамвайно-троллейбусное управление и другие). Люди приходили парадно одетыми — согласно моде, заведенной генсеком Леонидом Брежневым, на всякий праздник, пусть и неполитический, надлежало являться со всеми наградами на груди. Сначала шла официальная часть: директор предприятия подводил производственные итоги года, награждал грамотами лучшие подразделения и наиболее отличившихся сотрудников. Затем следовала неофициальная часть — застолье, танцы.
Не бездействовал и профсоюзный комитет: еще до начала корпоратива сотрудникам вручали “сладкие” наборы для детей, а нередко и продовольственные пайки к новогоднему столу: дефицитная бутылка шампанского, банка не менее дефицитных шпрот, мандарины.
Расфасовка детских новогодних подарков на кондитерской фабрике им. Карла Маркса. Отсюда они поступят в кондитерские магазины, а также к детворе на новогодние утренники в крупных домах культуры.
Приобрести шампанское накануне Нового года было огромной проблемой, но купить бутылку шампанского с этикеткой Артемовского завода или завода «Новый Свет” (на фото) — это уже за гранью возможного. Даже в обычное время продукция этих двух заводов, работавших по классической технологии, была недоступна «простому’ потребителю. Киевляне довольствовались продукцией Киевского завода шампанских вин, изготовленной по методу «ускоренной шампанизации».
В учреждениях меньшего размера масштабы отмечания-награждения были, соответственно, скромнее. Собирались в актовом зале, где шеф делал небольшой итоговый доклад и награждал передовиков производства. Потом сотрудники расходились по отделам — поднять рюмку-другую за успехи и процветание в будущем году. А затем группами и поодиночке возвращались в актовый зал, где к тому времени уже начинались танцы. Заканчивался праздник около 23 часов, чтобы сотрудники успели добраться домой общественным транспортом (в те времена киевское метро работало до часу ночи).
В совсем маленьких организациях (например, редакция ежемесячного литературного журнала, аптека, химчистка) отмечание проходило в узком кругу и организовывалось силами самою коллектива. Кто-то приносил из дому соленья, кто-то накануне пек пирог, что-то прикупалось в ближайшем гастрономе — и новогодняя вечеринка проходила в теплой, почти домашней атмосфере.
На работе корпоративы проводились, как правило, 30 декабря вечером. Собственно, рабочим было и 31-е, но этот день считался коротким — работали полдня. Хотя на самом деле никакой работы‚ если только это не сфера обслуживания, не было: планы ІV квартала и в целом года выполнены, все “процентовки” (акты выполненных работ) успешно подписаны, а следующий год еще не стартовал. Поэтому сотрудники, как правило, проволили время в разговорах, описывая, как вставали утром “после вчерашнего”, а также делясь планами на новогоднюю ночь.
Многие начальники официально разрешали женщинам-подчиненным 31-го не выходить на работу, ведь нужно многое успеть: и укладку сделать (50 копеек в кассу плюс рубль парикмахеру, а химическая завивка — 5 рублей 60 копеек), и принарядиться, и к столу приготовить.
Именно богатством праздничного семейного стола определялся, в итоге, успех (или провал) многонедельных “снабженческих пробежек” по магазинам и рынкам. Почетное место занимал салат “Оливье» — без него с послевоенных времен не обходилось ни одно новогоднее застолье. Престижно было поставить на стол заливную рыбу, холодец, маринованные грибы (купленные либо собственного приготовления), селедку под “шубой”, красную рыбу, шпроты. Большая удача — “достать” печенку и сделать печеночный паштет. “Обязательную программу” дополняли домашние соленья, картошка отварная, курица (или котлеты по-киевски, в крайнем случае — тушенка). Из напитков: шампанское, водка, полусладкое вино, лимонад, тонизирующий напиток “Ситро” либо “Росинка”, минералка “Київська”. На сладкое подавался “фабричный” торт (купить его перед Новым годом было очень сложно‚ поэтому нередко заменялся домашним Наполеоном, конфеты “Красный мак”, “Кара-кум”‚ “Красная Шапочка” или “Белочка” (простецкий вариант — Батончик ), яблоки, а если повезло, то и мандарины.
Приблизительная стоимость новогоднего стола на 5-6 человек составляла 100 рублей, при том что среднемесячная зарплата 150 рублей.
При таких растратах праздничное настроение помогал создать телевизор: 31-го с 19 часов “врубали” кинокомедии и мультфильмы (советские или производства соцстран), юмористические программы типа “Вокруг смеха”, эстрадные концерты. Подобный репертуар создавал предощущение чего-то необыкновенного, ведь в обычные дни на всех трех каналах тогдашнего ТВ вешали о политике, героях революции, ударниках труда, выплавке стали и повышении удоев молока.
Через минуту-другую эту «кремлевскую“ заставку на экране телевизора сменит новогоднее поздравление советскому народу. 31 декабря 1973 года оно начиналось так: “Дорогие товарищи, друзья! С чувством удовлетворения и гордости советские люди провожают 1973 год. Значительные успехи достигнуты на всех направлениях хозяйственного, культурного строительства…” — и так целых десять минут.
Поздним вечером садились за стол провожать уходящий год. Но это была лишь “разминка” перед главным событием. В 23.50 стартовала программа “С Новым годом, товарищи!” — диктор зачитывал официальное поздравление ЦК, Верховного Совета и Совета Министров страны.
В 1976-м в роли телевизионного Деда Мороза дебютировал лично “дорогой Леонид Ильич”. Свою речь, прочитанную по бумажке, генсек завершил тостом: “За великий советский народ! За Коммунистическую партию! За нашу любимую социалистическую Родину!”. Правда, Брежнев, имевший проблемы с дикцией, недолго был новогодней телезвездой — вскоре его сменил диктор программы “ Время” Игорь Кириллов.
Диктор Игорь Кириллов более 30 лет вел программу “Время», трансляцию парадов с Красной площади, а также праздничные «Голубые огоньки», включая новогодние. Мало кто знал, что он был профессиональным артистом — начинал карьеру в Театре на Таганке. Для большинства зрителей Кириллов олицетворял интеллигентность, вежливость, доброжелательность. В 1977-м был удостоен Государственной премии СССР.
Наконец, били кремлевские куранты, возвещавшие приход очередного года… Понятно, шампанское, звон бокалов, поздравления, бенгальские огни, серпантин, хлопушки. По телевизору начинался “Новогодний голубой огонек” — главный телехит праздничной ночи. Под него, собственно, и съедалось-выпивалось то, что стояло на столе. “Огонек” длился несколько часов: премьеры новых песен в исполнении популярных эстрадных артистов (Лев Лещенко, София Ротару, Муслим Магомаев, Майя Кристалинская, Иосиф Кобзон, Эдита Пьеха, Эдуард Хиль, Людмила Зыкина, Алла Пугачева, Евгений Мартынов, Людмила Сенчина, Валентина Толкунова) перемежались с праздничными тостами передовиков производства, космонавтов (среди завсегдатаев — Георгий Гречко, Виталий Севастьянов) и спортсменов (шахматист Анатолий Карпов, хоккеист Владислав Третьяк, фигуристка Ирина Роднина). Затем начинались “Мелодии и ритмы зарубежной эстрады”, где можно было увидеть (и, разумеется, записать на домашний магнитофон!) недоступных рядовому меломану титанов капиталистического шоу-бизнеса: “Смоки”, “Абба”, Джо Дассена, “ Бони М”, “Лед Зеппелин” и других… Да, и важно не забыть положить под елку подарки детям! Ведь утром проснутся и помчатся за сюрпризами “от Деда Мороза”.
Домашняя елка казалась самой красивой и нарядной. Хотя бы потому, что украшалась собственными руками. Да и поставить под нее можно не только традиционную статуэтку Деда Мороза, но и любимых зверушек или куклу.
Дед Мороз навещал детишек не только на утренниках в детском саду, но и в индивидуальном порядке — на дому. В конце визита — обязательный момент: снимок с «дедушкой» на память (на фото). И хотя гость “прилетал“ из далекой Лапландии, заказывали его в киевской фирме “Світанок».
1 января — официальный выходной день, причем единственный. До обеда люди отсыпались, а во второй половине дня, как правило, отправлялись в гости.
Вновь застолье, шампанское, тосты и, конечно, Оливье. Вечером — сплошные телевизионные радости: заключительный концерт фестиваля “Песня года” (20 хитов истекшего года‚ определенных неназванным жюри “с учетом мнения аудитории”), юмористический “Кабачок 13 стульев” и — традиция, сложившаяся именно в 1970-е! — премьера советского фильма, сюжетно связанного с Новым годом. В 1972-м таковой стала лента “12 месяцев”, год спустя — “Эта веселая планета”, а в 1974-м — восьмой выпуск мультфильма “Ну, погоди!” (новогодний). 1 января 1976 года с 18 до 21 часа была впервые показана комедия Эльдара Рязанова “Ирония судьбы, или С легким паром!”, ставшая культовым фильмом 1970-х (и не только этого десятилетия), а в первый день 1977-го — фильм “Новогодние приключения Маши и Вити”.
Упомянутый “Кабачок 13 стульев”, хоть и был очень популярен, появлялся в новогоднем эфире не всегда: председатель Госкомтелерадио СССР Сергей Лапин периодически его закрывал. Программу спасало лишь заступничество ее горячего поклонника — Брежнева. Тем не менее, 1 января 1980 года “Кабачок…” не вышел в эфир. И в последующие советские годы тоже. Ведь по сюжету действие происходило в одном из польских кафе (героев, соответственно, звали пани Тереза, пани Каролина, пани Моника, пан Владек и так далее), а после волны забастовок польских шахтеров, организованных профсоюзом “Солидарность”, любые напоминания о Польше стали нежелательными…
Ну а 2 января, если сотрудник не накопил отгулы, чтобы сьездить к родственникам в село или (реже) в Карпаты покататься на лыжах, следовало идти на работу. В общественном транспорте с утра доминировал тяжелый запах перегара. Люди, собравшись на рабочих местах, “заканчивали отмечать” (приносили с собой) и делились друг с другом воспоминаниями о встрече Нового года.
Во многих дворах охотно лепили снежную бабу. Но иногда из снега получались настоящие произведения искусства — например, Дед Мороз и Снегурочка в человеческий рост (на фото). Вот только, куда они потом исчезали с приближением тепла?
“Новий рік — це завжди рубіж», – отмечал в редакционной статье еженедельник “Україна” 3 января 1974 года. — Нині це рубіж четвертого року п’ятирічки, виконання планів якого матиме визначальне значення для успішною завершения п’ятирічки в цілому. Немає спину людській енергії, окриленій великою метою: завершения одного етапу комуністичного будівництва відкриває нові перспективи для дальших творчих злетів, дальшого поступу вперед”. Словом, нечего расслабляться. Праздник отзвенел — за работу, товарищи!
