Старые киевские архитекторы умели использовать в планировке выразительный рельеф Киева. Но то, что сделал для украшения наших гор граф Б. Растрелли, стало предметом всеобщего удивления и восхищения.
Созданная Бартеламео Растрелли Андреевская церковь поражает своей необычайной «небесностью». Она как бы парит над Подолом, возносится над нашей грешной землей.
Михаил Сажин: «Церковь Апостола Андрея Первозванного», 1840-е, акварель, Национальный художественный музей Украины
Экскурсии по Киеву
Давно была подмечена и её способность возвышать душу. Княжна Е. С. Горчакова (ум. 1897) писала в 1885 г., что храм этот «кажется висящим над Нижним городом, как над бездною» и словно «опущен с неба нам на диво и утешение». Сам Киев замечает она, воспринимается как фантастическое видение. Такой город можно увидеть или во сне, или с паперти Андреевской церкви, и больше нигде:
«Картина Подола с его монастырями, церквами, каменными лавками и домами, правильными улицами и оживленными базарными площадями, с движущимися по ним экипажами и людьми, на этой высоте походит на живой, миниатюрный план, раскинутый по берегам Днепра искусною рукою чародея волшебника. В светлый, ясный день от глаза не ускользает ни малейшая подробность разнообразного ландшафта; каждая церковь блестит своими золотыми главами, каждое отдельное дерево бросает причудливую тень на соседний дом или лавку, каждая лодочка, каждый пестрый ялик отчетливо снуют по темным волнам извилистой реки, а за ней в сизом тумане виднеются заднепровские села и рощи».
Путешественники прежних времен отмечали и особое свойство этого места погружать человека в размышления о прошлом и будущем. «Вид с горы Андрея Первозванного весьма прекрасен. Долго стоял я на оной (горе), писал в 1810 г. известный историк Д. Н. Бантыш-Каменский (1788-1850), восхищаясь прелестными картинками, представлявшимися глазам моим, думал о прошедшем, спрашивал настоящее и углублялся в будущее. Приятно мечтать на свободе, со освобожденными мыслями».
Разные люди, попадая на паперть этого храма, начинают думать об одном и том же. О глубинной памяти земли, муках и тяготах истории, величии Вечного Города (или, как говорят, Второго Иерусалима) на Днепре. Здесь длится диалог, начатый давно, почти триста лет тому назад.
Как это объяснить? Может быть, «полевая материя», «духовная энергетика» и прочая мистика такого рода не такая уж и чепуха?.. Может, это место действительно «излучает» какую-то «особую энергию», какие-то «мыслеформы» и направляет наши размышления в определенное русло? Как знать… В жизни всякое бывает.
Особо поразило меня то, что писал об Андреевской церкви в 1799 г. некогда известный журналист В. Измайлов. Оказывается, апокалиптическое восприятие панорамы, открывающейся с высоты Андреевской церкви, было знакомо и нашим предкам.
«Сего дня, – читаем в его книге, – всходил я на Андреевскую гору, чтобы взглянуть в последний раз на Киев и на его окрестности. <…> Смотря на сию землю, претерпевшую столько перемен в течении времени, на Днепр, грозящий потопить Нижний Киев, на горы, час от часу оседающие и близкие, может быть, к своему падению, остановился я мыслями на земных разрушениях и на превратностях судеб человеческих.
В самое то время, когда ум человеческий готов, кажется, похитить все таинства природы, внезапное потрясение земли разрушает памятники разума, плоды откровений человеческих и бытие тех, которые веками собирали их. Родятся новые люди, и понятия снова начинают образовываться, и снова человеческий ум ловит в темноте искры потерянного света».
Измайлову кажется, что Киев приблизился к роковой черте катаклизма ближе всех иных городов. Путешественнику уже воображаются «развалины Киева», живописные обломки Андреевской церкви над тем местом, которое некогда называлось Подолом. Видит какого-то странника. И ему воображается, что тот, проходя по этой пустыне, вспоминает о некогда бурлившей здесь жизни…
Многие посетители этих мест, взойдя на высокую паперть церкви, думают о том же, что и Измайлов, не отдавая себе отчета, откуда приходят к ним эти странные мысли и настроения. Когда же вы покидаете эту небесную паперть, апокалиптические мотивы оставляют вас.
В Андреевской церкви, в её истории и окрестностях много загадочного.
Непонятна сама идея возведения храма.
Он строился как дворцовая церковь императрицы Елизаветы Петровны, которая якобы замышляла перенести императорскую резиденцию в Киев. Но почему он находится на таком далеком расстоянии от самого Царского (теперь Мариинского) дворца? Почему Растрелли выбрал это совершенно непригодное для строительства место? Созданная им дворцовая церковь обращена к далекому Подолу и плохо связана с той местностью, на которой предполагалось возвести саму резиденцию.
Строительство и обустройство церкви растянулось более чем на два десятилетия (закладка 1744, строительство 1747-1753, роспись и оборудование 1754-1767 гг.). Поставить храм на краешке горы, нависающей над центром Подоле — дело нелегкое. Долгое время бились над самим фундаментом. То и дело натыкались на скрытые в глубине горы родники. Воду отводили, но она появлялась вновь. Сохранившееся городское предание (охотно пересказывавшееся некогда экскурсоводами) гласит, что строительство несколько раз приостанавливалось. Недостроенное здание проседала, стены трещали и разрушались, под сводами поселялись совы, а из фундаментов били ручьи.
Об этом пишет и ныне забытый исследователь Киева А. П. Силин. По его сведениям, церковь освятили в 1767 г. недостроенной, чтобы списать её с баланса дворцового ведомства и вверить заботам города. И тут же случилась авария: подземные воды прорвали фундаменты восточной части строения, потом появились они и в иных местах… Ремонт осуществлялся уже за счет города. На позолоту купола ушло три тысячи книжечек листового золота. «Это, отмечает исследователь, была первая реставрация Андреевской церкви. Факт в известной степени парадоксальный: реставрировалось незавершенное сооружение».
Строитель церкви И. Мичурин не смог управиться с подземными ключами. Воздвигая стены на массивном стилобате, он «допустил почти фатальную ошибку, которая в течение веков не раз ставила уникальное сооружение на грань катастрофы». (Это также цитата из очерка А. П. Силина.)
Возможно, именно тогда, в ХVIII веке, среди жителей Подола и появилась привычка с опаской посматривать в сторону Андреевской горы и креститься. Когда профессору-биохимику из «Повести без названия» В. Пидмогильного говорят об Андреевской церкви, он тут же отвечает: «Ах, эта та, что должна скоро завалиться?»
От этой вознесшейся над городом громады можно было ждать чего угодно. Среди горожан ходили упорные слухи о мощных подземных источниках, потревоженных строителями храма и теперь угрожавших Нижнему городу обвалами и оползнями.
И это было похоже на правду.
Угроза для Подола со стороны храма существовала. При закладке церкви, чтобы отвести воды и укрепить склоны под фундаментом, строители вырыли на вершине горы огромный котлован наподобие кратера вулкана. Про его глубину в разных источниках пишется по-разному. Одни утверждают, что он достигал 14 метров, другие 20. Немецкий путешественник Отто фон Гун, побывав в Киеве в 1806 г., говорил, очевидно со слов самих киевлян, будто «основание (фундамент) её (церкви) в горе глубиною своею равно с берегами Днепра».
Современные исследователи истории Андреевского спуска Д. Шленский и А. Браславец также называют почти невероятную цифру — 40 метров (высота современной высотки).
«Фундаменты, — пишут они, — углубили более чем на 40 метров (практически на высоту самого храма). Возвели двухэтажный стилобат, оборудованный под жилище причта, внутренние перегородки которого, достигая толщиной нескольких метров, несут на себе стены храма».
Тот же А. П. Силин считает, что киевляне обычно преувеличивают глубину фундаментов церкви. Однако реальные цифры тоже поражают.
«Реставрационные работы 1949-1950 гг., пишет он, показали, что фактическое углубление фундаментов достигает 11-14 метров. Но и это для технических средств того времени граничило с фантастикой».
Несмотря на титанические усилия строителей и всех последующих реставраторов уникального сооружения, гора под ним до сих пор проседает, а его стены трещат. Храм регулярно «латают» и ставят на ремонт.
Тем не менее, профессор П. Тутковский считал, что храм бессмертен. Он уцелеет даже тогда, когда исчезнет сама гора, на которой он стоит. Выдающийся геолог писал об этом в 1895 г. так:
«Как на пример сооружения, которому не угрожает вовсе разрушение, несмотря на то, что оно построено на уровне пестрых глин, можно указать на чудную по красоте Андреевскую церковь, заложенную еще в 1744 году, при императрице Елизавете. Строивший эту церковь архитектор Растрелли заложил её фундамент так глубоко, в верхней части белых песков, подлежащих пестрым глинам. Поэтому всё окружающее может со временем сползти вниз, а церковь, этот прекрасный памятник архитектуры прошлого века, уцелеет нерушимо».
Таково мнение науки.
Долгое время не удавалось укрепить и сам спуск у храма. Что ни делали, а внешние воды, ливневые потоки и пробуждающиеся время от времени подземные ключи смывали твердое покрытие и делали его непроезжим. Движение возов и экипажей приостанавливалось, жители окрестных мест ходили по тропинкам. В документах об укреплении дороги на Подол упоминаются фашины толстые подкладки из хвороста.
Проблему решили только тогда, когда всю улицу замостили огромными валунами, врытыми по самую верхушку в землю.
Изнурительная борьба города с горою породила множество легенд о таинственных водах, таящихся в её недрах. До сих пор, увидев трещину в кладке своих строений, жители Андреевского спуска хмурятся и вспоминают какие-то старые побасенки об угрозах со стороны нагорной церкви. Но в целом ситуацию никто не драматизирует, то, что сделано для отвода вод при постройке храма, местные жители считают вполне достаточным и поэтому не хотят лишний раз тревожить грунт, копать фундаменты, делать новые водостоки. Это опасно. Если же не трогать грунт, считают они, все будет в порядке.
«Дело в том, — говорила корреспонденту «Газеты по-киевски» в ноябре 2005 г. владелица дома № 16 О. Н. Дашкиева, что на Андреевском спуске ни под одним домом нет фундамента, вся кладка начинается прямо от земли.Перед началом строительства на участках всегда делалась дренажная система, которая действует и поныне. Иначе грунтовые воды давно смыли бы все. Вы ведь знаете, что под Андреевской церковью находится подземное озеро, а воде ведь куда-то и стекать нужно».
Об огромном подземном резервуаре повествуется и в древнем городском сказании, вошедшем в рукописный сборник А. А. Тулуба. Под Киевом, говорится в нем, плещутся волны подземного моря, но твердь Андреевской горы не дает им вырваться на поверхность земли.
«Место, где теперь течет Днепр и вся Полтавщина, все это было покрыто морем. Из далеких земель приезжали купцы кораблями в Киев, продавали всякий дорогой товар и за это платили киевскому князю десятину. С этих десятин построена Десятинная церковь. Когда св. Андрей пришел в Киев и поставил крест на горе, где теперь стоит Андреевская церковь, то все море сплыло на низ. Однако часть его осталась и скрылась под Андреевской горой».
Ныне покойный историк архитектуры Виктор Васильевич Чепелик (1927–1999) знал несколько городских преданий о водах под Андреевской церковью. Одно из них он привел в своем очерке о Владимирской улице:
«Поразили киевлян и огромные фундаменты храма. Всем известно коварство местных грунтов-плывунов, а давние строители, посрамив будущих инженеров, уверенно поставили своё сооружение на крутой горе и обеспечили её прочность на два с половиной века. Это породило среди киевлян, вообще склонных к мифотворчеству, красивую легенду: «Построили церковь на подземных ключах необычайной силы, укротив их тайным договором: те, что господствуют в городе, не будут делать зла киевлянам, иначе источники снова раскроются и затопят всю округу».
Киевские власти часто нарушали свой тайный договор с Богом, а потому подземные воды, проступая из-под фундаментов церкви, постоянно напоминали им об их неправедных делах. В апокрифе приведенным А. Тулубом, источник покаянных вод таится под церковным престолом (алтарем). Чтобы скрыть этот явный знак гнева небес, власти Идут на громадные затраты: «Когда здесь [на Андреевской горе] потом построили церковь, то под престолом открылся источник. Теперь ежегодно выдают из казны много тысяч рублей покупать рвань и смолу и этим затыкать воду, что течет оттуда».
В одном из преданий, слышанном В. Чепеликом в послевоенные годы, говорится, что борьба властей с ключами под церковью велась втайне, поскольку буйство подземных ключей воспринималось в народе как прямое свидетельство неправедности существующего строя. Начальство свозило по ночам к церкви огромное количество шерсти и забивало ею ключи, а они все били да били. С каждым годом скрывать этот вопиющий факт становилось все труднее. А потому службу в церкви прекратили и до самого прихода немцев в неё вообще никого не пускали.
Как говорится в другой легенде, воинственные атеисты 1920-1930-х годов не разрушили храм только потому, что боялись затопления Нижнего Города и доброй половины Украины. Да, тут было над чем подумать, прежде чем браться за динамит!
Тема моральной ответственности власти перед народом и мотив некоего таинственного договора города с Богом привносят в киевское апостольское предание особый мистический смысл. Андреевская церковь становится вещим знаком Апокалипсиса на киевской земле. Она нависает над Подолом (некогда средоточием всей городской жизни) как грозное напоминание о Страшном суде, втором пришествии Мессии и неизбежном наказании нераскаявшихся грешников за их неправедные помыслы и дела.
И в первую очередь это напоминание адресуется тем, кто облачен властью, но не заботится о своих согражданах. Кто путем непомерных поборов изымает у них честно заработанные деньги, притесняет слабых, отворачивается от бедных, больных и немощных.
Такой апокалипсический символ мог возникнуть лишь в городе с древним на родным самоуправлением, где проблема порядочности магистратской власти, избираемой вольной подачей голосов, звучала особо остро и актуально. Недаром в былые времена скульптурный апостол Андрей на крыше фонтана «Самсона», стоя перед окнами старой ратуши, обращал свой взор на Андреевскую церковь. Он напоминал войту, его райцам (советникам), бургомистрам (хозяйственным деятелям) и лавникам (городским судьям) о грядущем возмездии на Страшном суде.
Апостол Андрей, указывая на храм графа Растрелли, как бы восклицал:
Но есть и Божий суд, наперсники разврата! Есть грозный суд: он ждёт.
Не мешало бы подобное напоминание, исполненное апокалипсического ужаса, поставить и перед нашей теперешней мэрией на Крещатике…
Колоколен при дворцовых церквах обычно не строили. Здесь никогда не звонили в колокола, службы совершались без благовеста. Нет колоколов и в Андреевском храме. Это необычное для Киева явление также нашло отражение в народных преданиях. Наши городские мифотворцы утверждали, будто бы это произошло оттого, что негодование небес по поводу злодеяний земных властей достигло предела, подземное море переполнилось водами гнева. Теперь любой пустяк может довести до беды, вызвать ужасную катастрофу.
«Каждое мельчайшее сотрясение [почвы], говорится в записи А. Тулуба, увеличивает натиск воды оттуда [со стороны подземного моря. А. М.). Вот почему в Андреевской церкви нет колоколов: при первом же ударе вода залила бы не только Киев, но и всю Киевщину, Полтавщину и Черниговщину.
Если все же поставили бы колокольню и зазвонили вот, например, как звонят на «Христос воскресе», тут же потаенная вода залила б не только сам Киев, но и всю Полтавщину, ибо от первого ж сотрясения вся б гора треснула».
Как говорится, от великого до смешного один шаг. А в Киеве и того меньше. Хоть многие киевляне и слышали об угрозе затопления Подола и всего Заднепровья от удара колокола, но слушали они это, как обычно, вполуха, не вникая в суть дела, не интересуясь всерьез, есть ли у этой церкви колокольня и колокола или нет. По этому поводу среди жителей Андреевского спуска до сих пор рассказывают довольно смешную историю о несуществующих андреевских колоколах.
«Итак, – пишут историки Андреевского спуска Д. Шленский и А. Браславец, – злые языки говорят, что в начале ХХ века одна из киевских газет, желая потешить доброй шуткой почтенную публику, в номере за 1 апреля поместила заметку приблизительно такого содержания: «Вчера со страшным грохотом рухнула колокольня Андреевской церкви! обломками кирпича завалена вся улица. Спешите видеть!»
Предполагалось, что горожане, хорошо знающие внешний вид храма, посмеются и тем дело обойдется. Но получилось иначе. Половина Киева поспешила на «место происшествия» в надежде поглазеть на зрелище чудовищных разрушений. Розыгрыш удался, киевский обыватель был посрамлен, но возникли осложнения. Городской голова вместе с чинами городской управы тоже прибыл на место «катастрофы». <…> Разразился крупный скандал».
В старые времена Андреевская церковь обладала удивительным свойством быть у всех на виду и в центре городской молвы. О ней всегда помнили, о ней говорили. Похоже, что старые киевляне пользовались ею как апокалипсической мерой (мерой страха Божия) тогда, когда речь шла об эпохальных событиях, судьбе города. Её вплетали в самые разнообразные разговоры и суждения. В том числе и политические.
Поразительно её появление в поэме П. Тычины «Сковорода».
Когда поэт рассказывает о ликовании киевлян по поведу провозглашения в 1917 г. украинской независимости, он вдруг останавливает свой взгляд на храме графа Растрелли и какая-то тень прокрадывается в его душу. Пассаж странный, но вполне понятный для тех киевлян, которые знали апостолические легенды своего города:
Одна тільки церква не дзвонила, Андріївська. Як лялечка, як панночка стоялаНад горою. Стоїть, не журиться Упасти не впаде: Кріпкий під нею чорний горб, Як не дзвонить, то видержить. Цариця поставила в знак приязні киянам, Немов хотіла цим сказать, Що Україна отак в Москві над кручею, над прірвою поставлена. От тільки задзвони, збунтуй той грунт -Навіки підеш в прірву, дощенту рознесем!
Теперь уже не те времена! Старых легенд никто не помнит. О вещем знаке небес, воплощенном в лучшем творении графа Растрелли, забыли. Церковь молчит…
О чем она молчит? Когда заговорит? И что будет тогда с нашим Вечным Городом?
